Воспоминания о детстве военном в каждом из нас глубоко сокровенны
Когда началась война, мне как раз исполнилось 4 года. Мой родной город Сольцы, как и вся Новгородская область, уже с июля 1941 года был оккупирован фашистами. Отец был призван на фронт в Советскую армию, а мы с мамой оказались в немецкой оккупации на все годы войны.
От первого года войны у меня в памяти остались отрывочные воспоминания о бесконечных бомбёжках, разрушениях … Гул самолётов, ночные сирены, после которых все женщины с детьми должны поспешно покидать своё жильё и бежать в окопы. Там под ногами хлюпала вода, было страшно, сыро и всегда холодно. А ещё - темно, так как надо было переждать до конца бомбёжки, не обнаруживая себя во временном укрытии. Когда всё затихало, все с детьми и узелками расходились по домам, у кого они уцелели. В домах окна заклеивались газетами, завешивались для маскировки тем, что находилось под рукой, но после налётов и бомбёжки страдали, прежде всего, окна, и они очень запомнились, эти военные окна.
А ещё я запомнила, как по улицам нашего городка сновали немецкие солдаты в своих зелёных формах, что-то выкрикивая на непонятном нам чужом языке. Через некоторые улицы были протянуты заграждения, за которые нельзя было проходить. А я однажды, каким-то образом оказавшись одна на улице, близко подошла к этой «границе», и вдруг на меня в один миг наскочила огромная немецкая овчарка. Это был шок, от которого я не сразу пришла в себя, хотя, видимо, собаку вовремя отозвали. Был у меня долго шрам на теле, но главное – на всю жизнь остался страх в душе именно перед немецкими овчарками, как память о том страшном мгновении.
В декабре 1942 года немцы стали вывозить с оккупированных территорий наших женщин с детьми в Германию. Это была какая-то печальная длительная процедура с расставанием с Родиной, с бесконечными пересадками в разных местах, где были распределительные пункты, лагеря. Нас везли как скот в товарных вагонах через Белоруссию (города Полоцк, Лида), Литву, где нас некоторое время держали у хозяев на хуторах. А к весне 1943 года нас снова отправили на Запад и высадили сначала в Польше в городе Варшаве. Этот момент остался незабываемым для меня какой-то своей неповторимостью, контрастностью. После грязных товарных поездов мы шли под конвоем по красивым улицам Варшавы, где в это время уже не было боёв, царила как будто мирная жизнь. Запомнилось обилие ярких цветов, свисающих с балконов – настурций, петуний (это я уже потом вспомнила, какие цветы мы тогда видели), играла весёлая музыка, и мы даже совсем близко проходили мимо детских площадок, аттракционов типа каруселей и тому подобное. Это было так ярко и необычно для тех дней. И вот нас по этим красивым улицам пригнали в первый большой распределительный пункт – лагерь на окраине Варшавы, ограждённый тремя рядами колючей проволоки. Наверное, это было так неожиданно для всех, что женщины вдруг стали одна за другой плакать сначала тихо, потом громко, навзрыд – стоял сплошной стон. И моя мама тоже плакала. Это трудно забыть. Вот такая Варшава в моей жизни.
Через какое-то время (недели, месяцы – не знаю) из этого пункта в Варшаве нас стали распределять в разные другие лагеря. И снова нас везли в товарниках. Мы с мамой оказались, в конце концов, в лагере в небольшом городке Монтабаур, в районе Франкфурта-на-Майне в Западной Германии. Лагерь располагался в бараках за городом. Он был обнесён проволочным заграждением, а сам городок виднелся на холмах в очень живописном в природном отношении месте. Туда, в город, водили взрослых под конвоем на работу, а мы, дети, находились всё время в лагере. Что-то нас заставляли делать, например, убирать территорию. Ничего особенного мне не запомнилось, кроме одного: однажды за бараком мы собирали и упаковывали стеклянную вату, после чего на моих детских руках были страшные нарывы (никаких перчаток выдано не было). С нами как с детьми никто не занимался. Только однажды, помню, нам привезли небольшие подарки – это были рождественские сувениры. Но мне всегда в те годы хотелось иметь красивую куклу, а ещё больше – книжки, чего там совсем не было. Об этом можно было только мечтать, ведь многим из нас уже пора было идти в школу. А мы жили как в тюрьме или в резервации.
Близился конец войны. Помню, как в небе над нами вдруг с невероятной скоростью стали летать какие-то необычные, светящиеся огнями, ракеты. Стоял гул и ожидание чего-то неотвратимого, страшного. Сами немцы, охранявшие нас в лагере, с ужасом выкрикивали: «Фау-2, фау-2»! И наши женщины с ужасом повторяли: «Фау-2, фау-2»! Но никто толком ещё не знал, что это такое. Я даже в послевоенные годы никогда не слышала об этом оружии немцев, да и откуда нам было знать в то время? И только сравнительно недавно я стала узнавать из печати, что в марте 1945 года в Тюрингии было испытано новое оружие. Фау-2 - это баллистические ракеты по ядерной программе немцев. Одновременно учёные 3 Рейха разрабатывали и более мощную ракету – «Фау-3» (АИФ, № 27 2009 г.). Мы находились близ западной границы Германии, где готовились мощные бои. Учёные считают, что если бы Вторая Мировая война продлилась ещё несколько месяцев, она могла бы завершиться ядерной катастрофой, которую готовил Гитлер. К счастью, его планам не суждено было сбыться – война закончилась нашей победой.
Окончание войны нас застало в тех же местах близ Франкфурта-на-Майне. Там шли жестокие бои, запомнилась бесконечная бомбёжка и мы, сидящие в подвалах. Вдруг всё стихло, потом кто-то объявил, что войне конец, можно выходить. Все плакали, теперь уже от счастья, что остались живы. Мы оказались в американской зоне, как говорили тогда: «Нас освободили американцы».
Май-июнь 1945 года началось обратное путешествие из чужих краёв домой, в Россию. И, конечно, не сразу – ведь не было ни транспорта в достаточной мере, ни условий для нашего возвращения.
Светлым воспоминанием от этих дней осталось такое. На одной из длительных остановок поезда нас - детей собрала удивительная молодая женщина. Мы сидели вокруг неё на пригорке, и она стала читать нам книжку. Содержание рассказа и задушевное чтение меня так тронули, что я невольно расплакалась. Наверное, потому что это было так необычно – слушать хороший рассказ, который, как никому, нам был близок душевно. Я запомнила его на всю жизнь. Это была повесть В.Г. Короленко «Дети подземелья». Так при возвращении на Родину состоялась моя первая встреча с жемчужиной русской литературы, которая тронула сердце ребёнка. Это было предвестием того, что нас ждёт Родина, школа, совсем другая мирная жизнь. Но как острые осколки или отметины, живут в моём сердце, в моей памяти эти острые воспоминания нашего детства. Я не хочу, чтобы такие моменты когда-либо повторялись в жизни наших детей и внуков.
После войны, окончив среднюю школу, я решила стать учителем. В 1961 году окончила с отличием Ленинградский Государственный педагогический институт имени Герцена естественно-географический факультет. По направлению из института 6 лет работала в школах Алтайского края.
С 1967 года стала жить и работать в Волхове. Сначала работала заместителем директора по учебно-воспитательной работе в школе-интернате, а затем в городском отделе народного образования. И, уже, будучи на пенсии, продолжала работать методистом в Доме детского и юношеского творчества. Работая в любой должности, старалась оказывать действенную помощь молодым педагогам, начинающим свой путь, помогала в подготовке к открытым занятиям, к проведению творческих мастерских и мастер-классов, в создании индивидуальных программ дополнительного образования детей и юношества. Любая работа приносила мне удовлетворение от возможности наиболее полно применять свои знания и опыт, в общении с талантливой молодёжью, обретать в этом кругу новых друзей.
